Погружение в отношения

Есть такой вид созависимости… В котором не остается места для других отношений. Он  называется “я спасу тебя, родитель!”

Это то, с чем приходят на расстановки. Или к терапевту. Или к психиатру, если допекло, и дёргается глаз. Вернее как. Приходят с вопросом почему ушел муж, или почему никак не рождаются дети. Или почему нет достойных партнеров вокруг. И ответ всегда находится в вопросе “а за кого еще ты взял ответственность на себя?”….

За… Родителя.

У меня живет Кира. Уже неделю. Кире 15 лет, и она вынуждена жить сейчас не с мамой. У мамы есть отчим, и у них есть любимое дело. Любимое дело начинается каждый вечер бутылкой пива, и заканчивается мордобоем под утро. Сколько они поменяли мест жительства за последние пару лет – одному богу известно, хотя скорее всего Кира может что-то вспомнить о каждом из них. Квартира какого-то слепого алкоголика, дом на окраине города, сельская хата в какой-то деревне не доезжая столицы… Иногда их выселяли в следующее место потому что нет денег проплатить дальше, а иногда потому что хозяева не могут спать под пьяный дебош. Разница в том, что вначале Кира разнимала своих взрослых и ответственных опекунов, и часто попадала под горячую руку, а потом, поумнев, выбирала звать хозяев съемного дома для этих целей. Потому что лучше маму выселят, чем маму убьют. И это… Здравый подход. Кира прощается с детством – ищет работу, читает умные книжки, старательно пишет конспекты в колледж. Принимает заботу, и понимает, что это единственный способ спасти свою жизнь.

А что было раньше? А раньше Кира была готова со стипендии маме арендовать кабинет, только бы мама пилила клиенткам ногти и не пила. Почему так? В 15 лет? Потому что если бы не необходимость помогать Кире, неизвестно куда бы скатилась мама.

Кира – пример тех детей что за свой юный возраст уже попробовали себя промоутером, волонтером, мерчендайзером… Она раздавала листовки, и бралась за любую работу вообще – потому что у такого родителя как пьющая мама просить “стыдно”. Потому что мама не может полностью взять за нее ответственность. И тогда Кира берет ответственность за маму.

Еще один мой знакомый готов маму лечить, содержать, выхаживать – зачем? Она больна? Нет. Она просто не хочет жить как люди. Она хочет чтоб блек-джек и плюхи, чтоб сын ей помогал с условиями, а она спивалась в свое удовольствие.

А самая худшая идея… Это совместный бизнес. Находишь родителю условия, клиентов, помещение… А он хотел водки. Ну не заменить одно другим. Или так. Создаешь фирму, и даешь там маме должность. И что?

И мама не приходит на работу, и не только потому что не хочет работать – она хотела… У нее горели глаза, но что то пошло не так. А потому что своего подставить как-то “нормально”… Не так неловко, как “чужого человека”.

Родитель, я создам тебе все условия. Я даже повзрослею раньше срока, и вытяну тебя во взрослую жизнь, слышишь? Давай повзрослеем вместе…

Знакомые мои ведут своих родителей к психотерапевту. За руку. И ждут под кабинетом. Потому что если родители оттуда решат убегать – их надо будет туда вернуть. Потому что ИМ надо решать свои проблемы.

Еще одна моя клиентка оплачивает маме её кредиты. Ну а как же? Если не оплатить, они ж потом… Проценты… Квартиру продать… И тут вроде логично – наследство может быть профукано почем зря. Но… Работать на мамины кредиты? И все эти люди говорят о родителях так, как мамки о детях на площадке. Что они безответственные, что сопьются если не следить, что проиграют все состояние в казино, что убьют друг друга в пьяной драке, что надо присматривать за ними.

“Надоело. А что делать!?” – спросите…

До смешного. Каким-то образом эти взрослые родители становятся детьми своих детей. Здоровые, в принципе трудоспособные, вырастившие детей, начинают потихоньку с детства класть себя на плечи этих самых детей. А что еще хуже – на плечи одного из нескольких.

И не надо швырять тапками в меня, бессердечную, что родителям надо помогать. Надо. Вернее, можно. Если после операции на шейке бедра старенькую маму нужно месяц возить в коляске. Или если папе нужно оплатить операцию на сердце, а потом забрать его к себе на недели две, восстанавливаться. Или приехать в село “на картошку”, и маме перерыть огород, чтоб она, трудяга, оставила лопату в покое, и не напрягала из без того больную спину. И можно подвозить родителей по делам, и можно читать состав на этикетке, который они не видят без очков. Можно дать телефон врача. И можно приготовить завтрак. И даже чай. И сводить в ресторан, и купить просто так цветы, и вынести наконец из дома ящик-телевизор, чтоб внести туда плазму.

Но никогда нельзя родителей “спасать”. Разгребать их ошибки, давать деньги на игры и пьянство, гасить их неоправданные кредиты, и не давать последствиям наступить. И не доказывать им, что жизнь их неправильна в корне. И оставить их в покое с их образом жизни. И не считать их холестерин и количество выкуренных сигарет. Пишу – и себе на лбу высекаю: “не буду никого спасать”.

За этим приходят и на расстановки – получить разрешение не жить жизнью своих родителей. Прекратить их спасать. Потому что болото затягивает нас вместе с ними. И моей Кире стыдно за маму, когда она отправляет ей клиентку, а мама не приходит, потому что у мамы под глазом очередной синяк. И это не Киры проблемы, почему мама не уходит от отчима. И это не мое дело, что папа курит или болеет. И в этом нет нашей вины. Просто родители… Они такие. И они не беспомощные. Они просто сделали такой выбор.

И это видно, когда в тексте человека о родных как бы красной ниточкой сквозит осуждение. Мол, мама чего с ним живет, чего прощает измены… Вот я бы… Или про , наоборот, бурный поток непостоянных поклонниц у вдовца-отца, и все это так тревожит детей, что они, бедные, никак не найдут себе места, пока родителя или не спасут, или не похоронят. И даже похоронив, сочтут что виноваты сами, “не спасли”.

Часто в методе расстановок по Хеллингеру клиенту в руки дают стул. Стул – это условно то, что клиент привык носить за собой – необходимость спасать родителей, и проживать их жизнь, теряя время своей. “А теперь с этим стулом обними свою жену”. Человек пытается его поставить, но не может. Стул – это ответственность за родителей. “А теперь обними ребенка”. И… Снова не выходит. Стул. А вы бы взяли в супруги человека, у которого руки, предназначенные для объятий и совместных хлопот, заняты родительскими проблемами? Который с брачного ложа бежит платить мамин карточный долг. Который с работы бежит не к детям, а к папе, который снова начал курить, а ему нельзя.

И это сложно, отказываться от усыновления тех людей, которых невозможно усыновить. Пытаешься-пытаешься одного престарелого птенца выселить из своего гнезда, как тут же лезет второй, тем самым неосознанно выталкивая оттуда внуков, которых сами хотят увидеть.

Какие есть тревожные сигналы?

Когда происходит раннее взросление – оно всегда для родителей, которые по каким-то причинам не справляются. Инфантильность взрослых, зависимости, присутствие в семье “эпизодически”, болезни – все, что может сделать родителей уязвимыми и способствовать их недееспособности в эмоциональном (реже – физическом) плане.

Там где речь идет о раннем взрослении ребенка у родителя-инвалида, там еще в принципе понятно, и не так токсично, потому что родитель-инвалид может быть вполне в здравом уме, и вполне давать ребенку ощущение защиты, покровительства, и все таки детства. Поскольку инвалид телесно может быть ограничен, но эмоционально достаточно стабилен, и поддерживать свои родительские функции, хоть и делегируя ребенку чуть больше ответственности, чем есть у его сверстников.

А если родитель здоров (условно), а болеет только насморком и похмельным синдромом…? Но почему-то дает ребенку шанс на выживание, только если ребенок повзрослеет и спасет всех….

Тревожный сигнал когда ребенок знает о личной жизни своих родителей слишком много, и несет это на себе. Что-то должно быть сокрыто иерархией. Ребенка не касаются отношения между папой и мамой. Не касаются его так же и отношения, которые иногда возникают у родителей “на стороне”. Но если ребенок узнаёт – он вынужден повзрослеть, чтоб это вынести. Принять родительский развод, и слушать про мамину тоску. Или, что хуже, быть тем ради кого живёт пара. Или, что совсем плохо – бегать и передавать послания: “вот скажи своему отцу…”, и тогда просто невыносимо, и надо взрослеть. В идеале – взрослеть и валить нафиг, пусть разбираются сами. В практике, как правило, взрослеть и – идти передавать послания. И чувствовать свою вину в том, что послания не склеивают разбитых сердец мамы и папы.

Еще сигнал тревоги, если ребенок раньше чем настал правовой период для работы, ищет себе заработок. Пытается раздавать листовки, каталоги шведской косметики, помогать дяде мыть машины и т.д. – здорово, что хочет стать самостоятельным, но в наших реалиях это говорит о том, что поток получения денег в семье нарушен – ему или стыдно просить (почему? так ведь не должно быть!), или родители финансово несостоятельны, и физически не могут дать, или ребенка упрекают за использование каких-то благ, или он хочет в глазах кого-то из семьи стать хорошим. Такое взросление заставляет гордиться своим чадом, но это есть проявлением раннего спасения ребенком взрослых людей.

И может быть это разовый проект для какой-то сепарации или самоутверждения (продал однокласснику домашку), но как правило – причина кроется где то не в этом. А еще больший тревожный звоночек для определения проблемы слишком большой ответственности еще в детстве – это когда родители, увидев первые заработанные деньги ребенка, их или отбирают “во благо семьи”, или отказывают ребенку в карманных, аргументируя это фразой “ну ты же заработал свои, теперь тебе от нас не нужно”. Это нарушение порядка течения некоторой энергии от старшего к младшему. Тогда этот поток как бы меняет направление, и младший начинает отдавать свою старшим. И как правило, это бездонная бочка. Жить ради родителей – им всегда будет мало.

Когда энергия течет не в ту сторону, ни у кого из участников такого положения вещей энергии не будет.

Важно понимать, что у родителей надо брать то, что они хотят давать. Потому что это продлевает им жизнь. Бабушке важно передать внуку, обеспеченному всем, хотя бы маленький пирожочек или баночку помидор в рассоле. Потому что тогда ей есть ради чего не умирать. Но если внук посвятит жизнь бабушке – вскоре ему незачем будет жить. И с родителями так же – обрывая заботу в свой адрес, ребенок лишает родителя чуть ли не смысла жизни. Взять же на себя роль родителя для своего родителя – лишить себя права быть ребенком. И это совсем путаница.

И важно вернуть себе право быть только ребенком, который ни за что не отвечает. И отвечать исключительно за себя. А после этого уже появятся силы быть взрослым. Ответственным за то, что создал сам. За свою семью, за своих детей, за свой бизнес. А мама и папа… Какие бы не были беспомощные, как-то справятся. Как-то ж вырастили… Меня. И… Я знаю о чем говорю. Я в расстановках стояла со стульями.

А теперь обнимаю сына и мужа.

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.